Аркадий Кузнецов

К сожалению, День рождения...

Тем, кому довелось просыпаться в "обезьяннике", помнят наверное то состояние отчаяния и горечи, которое охватывает при первом взгляде на серо-зеленые милицейские стены. Мое же состояние было отягощено еще и обидой: "В такой день, после всего что было, ну не козлы ли люди!" Недолго думая я стал ломиться в дверь и орать что то вроде "сатрапы, халдеи, выпустите суки". Такое поведение, при всей его для кричащего опасности, бывает приносит и неожиданные результаты. По милицейской логике, кричит - значит право имеет, кто его знает, сейчас ведь не разберешь, с виду вроде бич, а на деле какой-нибудь ответственный редактор. Я же немножко протрезвев в окружении серых мундиров, и даже слегонца испугавшись, понял, что надо продолжать гнуть начатую линию. "По какому праву, где мой адвокат", и все такое-прочее. Наглость моя возымела-таки действие, в обезьянник меня больше не запирают, более того, выдают отобранные вещи и ведут к следователю. По пути в кабинет я продолжаю страшно ругаться и требовать чтобы мне отдали сто рублей, которые у меня вчера были во время задержания (кстати, это были те самые деньги, которые я предлагал незадачливым киоскерам за разбитую витрину. Просто когда менты уже собирались меня вести в свой "воронок", я их забрал с витрины, где они лежали. Мораль! Остались эти козлы ни с чем, если не считать своей удовлетворенной мстительности) В кабинете следователя я продолжаю бузить, тем более что следователь молодой и относительно интеллигентный (в кабинете бить не станет), там же сидит молоденькая миллиционерша, перед которой хочется выделываться еще сильней. Время от времени я порываюсь уйти, на обвинения в хулиганстве отвечаю смехом, документов никаких не подписываю и периодически звоню на несуществующие телефонные номера и грозным голосом требую: "Старшего оперуполномоченного Щеголева мне!!! Когда будет?! Черт-те что:" В конце концов следователь подает мне повестку с требованием явиться завтра на допрос со своими адвокатами. Я нахально смеюсь и удаляюсь, даже не попрощавшись. По пути домой я перебираю в уме коварные планы мести, в числе которых написать на ларьке большими буквами : "Эти козлы сдадут тебя ментам!!!" Но успокоившись понимаю: для того, чтобы осуществить все это, мне требуется похмелиться и поесть. И тут начинается третья часть спектакля под названием "День рожденья, праздник детства и никуда от него не деться..."

Тюменская группа "Чернозем" имеет привычку время от времени ездить в Москву и там выступать. Проходят эти концерты благодаря покровительству Бориса "Руткина" Гришина, известного любителя сибирской маргинальной музыки и торговца шарикоподшипниками. Увлечение Бориса музыкой насит характер тайной, порочной и всепоглощающей страсти. Иначе трудно объяснить мотивы, по которым он организует два раза в год, а то и чаще концерты "Черноземам" в Москве. Проходят они без аншлагов, более того на каждый последующий концерт народу приходит все меньше и меньше. Суперзвездами Борис сделать группу не надеется, более того говорит, что от всех этих концертов его просто тошнит. Так что налицо вид некой зависимости, типа алкогольной. Уже и предлагалось Борису быть на всех концертах тюменских групп только почетным гостем и не более того. На это Борис уныло отвечает: " А кто же тогда их организовывать будет?" и продолжает-таки все организовывать сам. Проведение последнего концерта было намечено на 16-е мая.

Я люблю брать на себя решение финансовых вопросов. Это дает мне редко ощущаемое чувство уверенности в себе, течение жизни ускоряется и уже почти не приходится задумываться над тем, что называется общие вопросы бытия. Мне везло - если приходилось тратить лишнее, то это были в основном личные сбережения, когда засыпая на вокзале, клал сумку с деньгами себе под голову, то утром находил ее в ногах, причем вместе со всем содержимым. Но постоянная удачливость - это колыбельная, которая усыпляет твою бдительность и заставляет легкомысленно верить в сплошную порядочность всех окружающих. "Что же произошло?" воскликнет нетерпеливый читатель. Всему свое время, и позвольте же мне все-таки насладиться раскаяньем.

Злополучным утром 11-го мая я брел домой из ментовки бормоча ругательства. Хотелось отмщения и похмелиться. Одна половина моего мозга формулировала проклятья, а другая холодно и трезво оценивала возможности намыть где-нибудь деньжат. И вдруг меня осенило! "Борямба, концерт, деньги на дорогу. Братаны поймут и не обидятся, если из этаких деньжищ я себе урву на какой-нибудь понимаешь там джин-тоник!" Я метнулся домой, принял душ, набил полный рот зубной пасты. Похмелья - как ни бывало. Я стал весь как шаровая молния. Цели были ясны и задачи поставлены, оставалось приняться за работу.

Деньги надо было взять у одного из Бориных клиентов, Альберта Сергеевича. Как старый знакомый и просто хороший человек, Альберт Сергеевич выдал даже больше чем был должен, а именно пять тысяч рублей. Спросите, зачем такие подробности. Скажу прямо - не знаю, от стыда наверное... Словом я их взял (деньги), что-там купил (выпить), метался по городу доделывая предотъездные дела (которых много и все важные весьма). Попал в очень смешную историю о которой расскажу особо.

Приехав по одному из дел в девятиэтажку расположенную у вокзала, я, зная только номер квартиры, поднимался с этажа на этаж пытаясь сообразить, где же эта квартира находится. На пятом этаже я обнаружил перегороженную бронированной дверью площадку. В двери, примерно на уровне лица, находится зарешеченное окошко. Рядом с дверью нет ни звонков, ни номеров квартир. Почему-то решив, что звонки могут быть расположены на откосах за дверью, я просунул кисть руки за решетку. Ощупав откосы и убедившись, что там ничего нет, стал пробовать вытащить руку обратно. Но не тут-то, как говорится, было. Рука не подавалась. Вы не можете себе представить всю глупость ситуации, когда ты просунув руку в отверстие, не можешь ее оттуда вытянуть. Помаявшись я начал ломиться в дверь ногами, на стук вышла испуганная девочка лет 12-ти и, с трудом сдерживая улыбку, стала пробовать помочь мне освободиться. Сначала руку поливали растительным маслом. Потом сосед грузинской национальности пробовал газовым ключем отогнуть решетку. Среди толпы соседей пришли с нижнего этажа и люди, с которыми я должен был встретиться. С застрявшей в решетке руке я пытался решать с ними деловые вопросы, а кто из любопытствующих порекомендовал вызвать спасателей.

Спасатели приехали довольно быстро, со всех стали снимать меня на камеру. Я глуповато улыбался и говорил что то вроде: "Слава Сергею Шойгу!" При помощи гидравлических домкратов решетку разогнули и руку мою освободили, взяли с меня показания (дескать как Вам это удалось) и отпустили с миром. Пока все вышеизложенное не более чем юмор. Но мы приближаемся к печальным страницам нашей повести.

Трагедия это или фарс судить вам, но намаявшись за сутки и пережив столько событий на которые обычному гражданину отводится не один год, я вернулся в район своего проживания. Называется он Дом обороны и отличается повышенным содержанием лиц склонных к веселому времяпрепровождению. Да и мне самому хотелось весело завершить, казавшийся еще вчера грустным праздник детства. Помочь мне в этом вызвалась приятная молодая пара, которую я и зазвал в близлежайшую пельменную. Как все там происходило нетрудно представить. Пелись песни, лилось рекой винище, плясались разухабистые танцы. Молодому человеку, приглашенному мной в пельменную, я доверчиво сообщил, что располагаю большой суммой казенных денег и даже попросил его последить за тем, чтобы я их все не потратил. Пачка пятидесяток, туго перевязанная резинкой, просто валялась у меня в рюкзаке, туда я и засовывал время от времени руку доставая очередной полтинник. Вскоре мой организм начал мне сигнализировать о необходимости отправиться спать. Молодая пара любезно проводила меня до подъезда дома. Нужно ли говорить, что проснувшись в предутренних сумерках я начал шариться по сумкам и карманам, в поисках денег. Нужно ли говорить и то, что денег я не нашел... Случалось со мной такое и раньше, усугубляло ситуацию лишь то, что впервые в практике моих денежных потерь это были чужие деньги. И обида, второй раз за эти беспокойные сутки, от того, что кинули меня те, кому я доверился, те кто принимал мое угощение и говорил мне разные душевные слова: Праздник закончился, чтобы никогда уже не повториться снова.

P.S. Выражаю особую признательность коллегам по группе "Чернозем" которые так и не сказали, что они обо мне после всего случившегося думают.

Хэппи-энд! После долгих мытарств друзья таки добрались до Москвы.